В школу немецкие дети идут в 6 лет, после детского сада или подготовительного класса — это сами родители решают. И учатся в начальной школе четыре года. В начальной немецкой школе все очень свободно, на детей не давят, позволяют им быть креативными, не заставляют учиться. В результате справиться с ними никто не может, в классе стоит жуткий шум, гам, суета, от этого многие дети не могут концентрироваться, утомляются, и у них начинаются головные боли.
Очень быстро выясняется, что у ребят много провалов: одни умеют хорошо рисовать, другие — писать, третьи — считать, но все вместе сложить не удается, и потом оказывается очень трудно догнать программу по всем предметам. В конечном итоге все ложится на плечи родителей, но кто-то может позволить себе целыми днями заниматься с детьми, а кто-то — нет. Особенно трудно мальчикам. Девочки как-то лучше умеют себя организовать: понимают, когда надо выучить, раскрасить, подготовиться к контрольной, умеют сидеть и слушать. А вот мальчики в такой системе теряются.
После 4 класса все покидают начальную школу и расходятся по двум направлениям. Те, кто учился без проблем, по рекомендации учителя идут в гимназию, так называемый абитур. Там дети учатся до 12 класса, сдают экзамены и идут в университет, который готов их принять с полученными баллами. А все остальные идут в обычную школу и учатся там до 10 класса, затем идут, если по-нашему, в техникум или ПТУ и начинают работать.
Если выпускные экзамены сданы успешно, есть возможность и после средней школы поступить в абитур — только учиться там придется еще три года — то есть всего 13 лет. Попасть в гимназию достаточно сложно, мне кажется, что это определенная политика — учителя специально ставят низкие баллы, чтобы больше детей быстрее заканчивали учиться, получали профессию, шли работать и платить налоги.
для того чтобы попасть в хорошую школу, люди идут даже на формальный развод
Образование в Германии бесплатное. Есть частные школы, но их очень мало (например, на весь Гамбург не больше пяти) и стоят они совсем недорого — около 200-300 евро в месяц, хотя за эти деньги есть возможность выбрать что-то особенное. В государственные школы попадают строго по прописке. Для того чтобы попасть в хорошую школу, люди идут даже на формальный развод, — чтобы мама с ребенком могли прописаться у знакомых или родственников в нужном месте.
Репутация школы складывается из разных вещей — бывают исторически сложившиеся районы, где много иностранцев, и понятно, что в школы, где в классе трое немцев на 27 иностранцев, коренные жители не очень хотят идти, так как первые четыре года дети, в основном, учат немецкий язык. А иногда бывает, что школы расположены в одном и том же районе, буквально на соседних улицах, но одна считается хорошей, а другая — нет.
Дети, которые закончили среднюю школу, начинают думать о профессии. Чаще всего в 17-18 лет они понятия не имеют, кем они хотят быть, поэтому им дается «социальный год»: они идут работать в больницу, детский сад или школу. Это настоящий восьмичасовой рабочий день за какие-то очень условные деньги, но он дает возможность попробовать себя в чем-то, не валяя дурака, и считается, что это очень хорошо для резюме.
Те же, кто окончил абитур, очень часто устраивают себе перед университетом год отдыха. Для того чтобы ничего не потерять и пользоваться всеми благами, которые дает статус ребенка (страховка, налоги и т. п.), они посылают свои аттестаты на специальности, куда их заведомо не возьмут: самые высокие баллы нужны на медицинский или на психологию. Формально выпускники попадают в лист ожидания и могут делать в этот год что угодно.
Моя дочь, например, с подругой уехала на полгода путешествовать в Канаду — там они работали на какой-то ферме, чтобы заработать на жизнь. А на следующий год она подала документы в университет, на географию. Кто-то свой год тратит на то, чтобы подкопить денег, или на практику. На некоторые факультеты легче попасть, если есть опыт по специальности — например, для того, чтобы поступить на медицинский, многие работают в скорой помощи.
я была удивлена, когда узнала, как много в Германии тех, кто не умеет считать
Ну, на обычную государственную школу никто не может повлиять, учителя здесь считаются государственными служащими, и их невозможно уволить. Но если станет известно, что учитель крикнул на ребенка или, тем более, поднял руку, его немедленно «закатают в бетон» тут же, в школьном дворе. Даже если об этом не расскажет сам ребенок, расскажут другие дети своим родителям, те немедленно доложат директору. Границы между взрослыми и детьми здесь нет, все разговаривают друг с другом «на ты», ребенок может заорать, встать и выйти, хлопнув у педагога перед носом дверью. Прав и возможностей у учителей немного.
Перед всем классом на родительском собрании никто не будет отчитывать за плохое поведение или успеваемость — на общем собрании решаются только общие вопросы: выезд на пикник, поход, выбор председателя родительского комитета. Вся критика ребенка: плохо учится, дерется и т. д. — только на личной встрече. Часто на нее приглашается и сам ребенок, в присутствии родителя он может заключить и подписать с учителем договор: например, что обещает подтянуть физкультуру и математику. Но вообще здесь учителя очень завалены бумажной работой, они все время пишут какие-то отчеты, и эта бюрократия не оставляет времени на действительно внимательное отношение к детям. От этого копятся проблемы, которые, если сразу их распознать, можно было бы решить очень просто.
Например, я была удивлена, когда узнала, как много в Германии тех, кто не умеет считать и читать, — буквально миллионы. Ведь тут, если тебе не нравится математика, можно не учить ее, заниматься рисованием или биологией. Правда, биологию придется учить очень серьезно — дети в школе такие рефераты пишут, как у нас — студенты в университете, наверное. Тут вообще огромный объем информации, названия некоторых предметов я не могу перевести на русский. А вот базовых знаний, которые есть, например, у меня после советской школы, здесь не дают. Может быть, я тоже в школе не хотела их получать, но меня никто не спрашивал, мне их вбили. И, в общем, я рада, что они у меня есть. А тут не будут вбивать, тут никто не говорит, что биолог должен уметь считать, — зато не страдает креативная часть личности.
Школу пропускать нельзя, за этим очень строго следят. В последний учебный день перед каникулами в аэропортах идут полицейские облавы — неважно, что дети этот день будут два часа смотреть кино, они должны быть в школе. Чтобы отпросить ребенка, нужна очень веская причина — свадьба или похороны, надо получить разрешение у директора.
Формы никакой нет, запретов нет — тут все ходят, кто во что горазд: кто красный, кто зеленый, кто с пирсингом, кто с татуировками. Их вообще, особенно в подростковом возрасте, стараются особо не трогать, поскольку считается, что это все равно бесполезная трата нервов. Поэтому дети творят что хотят. Некоторые сами перерастают, некоторые так и остаются в подростковом состоянии.
На переменах всех, вне зависимости от погоды, выгоняют на улицу: только если штормовое предупреждение, которое бывает пару раз в год, разрешат остаться в школе. Культ спорта, активного образа жизни есть. А вот школьной еды как таковой нет, есть одни проблемы с ней. Каждая школа выкручивается по-своему: где-то дети приносят с собой, где-то есть кафетерии, где ужасную еду продают за большие деньги, где-то мамы сами крутят бутерброды и продают на перемене. У нас в гимназии, где уроки были до пяти часов, не было не то что еды, а даже места и времени, чтобы поесть.
Надо сказать, что когда моя старшая дочь Аня была маленькой, мы часто приезжали на каникулы к друзьям в Санкт-Петербург, и я договаривалась, чтобы она там ходила сначала в детский сад, а потом в школу. Ей там страшно все нравилось — и тихий час, и школьная еда: каши и особенно борщ, «потому что он без мяса». И все очень умилялись, что, вот, немецкая девочка, а так хорошо ест.
Обсуждение материала
Оставить комментарий